МИХАИЛ СЕРГЕЕВИЧ ГОРБАЧЁВ

Последнего главу СССР Михаила Горбачёва часто демонизируют, превращая во вражеского суперагента, развалившего великую страну. Или наоборот, делают бессребреником, освободившим граждан от тирании. Ещё его любят называть человеком, который изменил мир. Возразить тут нечего. В конце концов криворукий сантехник, заливший квартиру, или водитель перевернувшегося автобуса тоже могут внести в наш мир значительные изменения. Горбачёв – не демон и не святой. От среднего советского гражданина он отличался разве что кипучей энергией и большим честолюбием. А так – мужичок как мужичок. Ничего особенного, если не считать метки на лбу и стремительного карьерного взлёта.

Использовал шанс

Чем с детства отличался Миша Горбачёв, так это активностью. Как-то сорвал школьные занятия из-за того, что увёл весь класс смотреть на открытие оросительного канала. Паренька пожурили, но и отметили как лидера. Школьный партактив положил глаз на пацана, пропагандирующего успехи советской власти.

С 15 лет Миша Горбачёв, не бросая школы, работал с отцом на комбайне, а в 17 даже установил трудовой рекорд и получил за него орден Трудового Красного Знамени. И сам орден, и способ его получения во многом определили последующую жизнь юного ударника. Дело в том, что рекорд был не вполне чистым. В то время на уборке урожая учитывались не тонны зерна, а скошенные гектары. Юный комбайнёр это быстро усёк и стал гонять машину на максимальной скорости, резко увеличивая обработанную площадь и не обращая внимания на потери. С одной стороны, показуха и убыток хозяйству, а с другой – рационализаторство.

Школьник-орденоносец – это было довольно круто, тем более что и учился юноша неплохо. Благодаря этому он без экзаменов поступил на юридический факультет МГУ. Вступил в партию, ненадолго был направлен в прокуратуру, а потом переброшен на комсомольскую работу в родной Ставропольский край.

Карьера началась очень хорошо.

От комсомольского вожака до крупного партийного руководителя Горбачёв добежал фантастически быстро. В среднем каждые два года поднимался на новую карьерную ступеньку. В 39 лет стал первым секретарём Ставропольского крайкома и заочно получил диплом агронома. Край-то сельскохозяйственный.

Славься Ставрополье только пшеницей и овцами, карьера молодого партийца, скорее всего, приостановилась бы. Но ведь здесь ещё и курорт, минеральные воды – Ессентуки, Кисловодск. А московское начальство с каждым годом дряхлеет и нуждается в оздоровлении. За границу по таким вопросам в то время ездить было не принято. Поэтому глава курортного региона получал большое преимущество перед другими провинциальными секретарями. Они же с кремлёвскими богами могли встречаться исключительно по делу, а «минеральный секретарь» получал доступ к начальству гораздо чаще, причём в неформальной обстановке, благоприятной для решения вопросов.

И Горбачёв этот шанс использовал сполна. Построил в крае несколько шикарных госдач и санаториев, отработал развлекательную программу и вскоре стал своим человеком для верхушки Политбюро, а особенно для главы КГБ Андропова, лечившего минералкой больные почки. В конечном итоге эти связи и перенесли Горбачёва из Ставрополя в Москву. А ещё курортный опыт наложил отпечаток на молодого руководителя, привил ему вкус к расслабленной жизни, показал, что не так важны реальные достижения, как самопиар и попадание в «правильную тусовку».

Марш энтузиаста

Согласно одной теории, любой карьерист рано или поздно достигает своего умственного и профессионального потолка, но при этом продолжает продвигаться вверх. Грубо говоря, отличный полковник становится посредственным генералом. Что, в общем, нормально. Гораздо хуже, когда генералом становится человек, застрявший на уровне прапорщика. Прапорщики попадают в генералы нечасто, может, раз в столетие, но в 1985 году, на беду нашей страны, звёзды сошлись именно так.

Попавший в ЦК Горбачёв многих удивлял и раздражал. И не только крупных игроков, которым он путал карты, но и разных технических специалистов, из которых большей частью и состоит управленческий аппарат. Новичок любил поучать нижестоящих, но при этом неграмотно говорил и частенько неправильно употреблял цитаты. Например, любил повторять фразу Наполеона «ввяжемся в сражение, а там посмотрим», приписывая её Ленину. Был склонен к махинациям. Когда после смерти Брежнева генсеком стал Андропов – покровитель Горбачёва, Михаил Сергеевич развил бешеную активность, выслуживаясь перед шефом. Например, давил на главу Узбекистана Рашидова, чтобы тот увеличил сдачу хлопка. Рашидов объяснял: «У нас прошёл дождь со снегом, всё смёрзлось. Если даже соберём коробочки, это будет мокрятина, которую полгода нужно сушить». Горбачёв был неумолим: «Всё равно сдавайте больше».

Узбек послушно шёл на приписки, за что и поплатился. Андропов, удивлённый явно завышенными данными, приказал разобраться. В Ташкент выехала комиссия. Рашидова спасла от уголовного преследования только своевременная смерть.

При этом, по словам некоторых аппаратчиков, Горбачёв не был таким уж любимцем Андропова. Тот считал его своим человеком, но не слишком ценил и тем более не прочил себе в преемники. Больной генсек просто «уставал от горбачёвского напора» и шёл навстречу его просьбам, лишь бы отстал.

Лейся, песня

Болтлив Михаил Сергеевич был от природы, совершенно не имея при этом ораторского таланта. На это накладывались характерный южный акцент и вопиющая неграмотность. Отличная память была одновременно и плюсом, и минусом. С одной стороны, он запоминал большие фрагменты из Ленина и Маркса, с другой – непереваренные куски текстов утяжеляли речь, наполняли её штампами.

Всё бы ничего, но, возглавив страну, Горбачёв почувствовал вкус к публичной политике. В Ленинграде пообщался на улице с народом, ощутил теплоту взглядов, направленных на забавного молодого генсека, услышал смех в ответ на свои незамысловатые шутки – и «заболел» славой. Стал зависим от общения с аудиторией, как эстрадная звезда. К огорчению специалистов, которые пытались работать над дефектами его речи, толку выходило мало. Особенно плохо бывшему комбайнёру давались ударения. Мы все помним его «начать» и «углубить». Фразы типа «я покидаю вас оплодотворённым» и «теперь я пойду с ещё большим забралом» расходились по стране как анекдоты.

Вот как о слабости генсека рассказывает его бывший помощник: «Горбачёву кто-то сказал, что он трибун. И тот поверил. И что начал делать! Перед поездкой в Тольятти заставил раз пять переделать его речь, был недоволен то тем, то этим. И мы видели, что он сам не знает, чего хочет. Ну, вроде всё утрясли. Садимся в самолёт, он зовёт меня: «Давай свою речь. Нужно ещё раз по ней пройтись». Посмотрел и говорит: «Да-а, а речь-то с дефектиками». Начал править — диктовать стенографисткам куски. Вся логика выступления рассыпалась. Спорить бесполезно. Машинистки всё перепечатали. Прилетаем. На заводе он начинает выступать, читает начало речи, возбуждается, вспоминает, что он трибун, и отрывается от текста. Излагает основные мысли так, как запомнил, а дальше – тупик. Открывает следующую страницу, но об этом он уже вроде бы сказал. Листает дальше – и об этом тоже говорил. Начинаются импровизации и бег по кругу».
Хотя народу такое общение нравилось. До тех пор пока из магазинов не исчезли колбаса и масло.

Нет, кризис в стране действительно был. Излишняя централизация экономики, «грыжа», заработанная Союзом в гонке вооружений, несбалансированность цен, да ещё и нефтяные котировки обрушились к середине 80-х. Реформы были необходимы чисто экономические, и проводить их следовало твёрдой рукой, по чёткому плану. Конечно, они были бы неприятными, но в любом случае не хуже того, что получилось в итоге. И уж конечно, начиная эти болезненные изменения, нельзя было ослаблять власть партии, подрывать её легитимность. Наоборот, на время кризиса требовалась жёсткость. То есть в модернизации и ускорении страна действительно нуждалась. А гласность можно было отложить года до двухтысячного.

Горбачёв, как известно, пошёл по другому пути, запустив неконтролируемую либерализацию в экономике и политике. Не потому что был таким уж демократом и противником коммунизма. Он просто не понимал, что делает. Тем более опыт прежней работы, когда он обманывал и вышестоящих, и самого себя, был до определённого момента успешным. Чего там ускоряться: включил третью скорость на комбайне – и вперёд, за рекордами!

Такая «комбайнёрская» стратегия привела сначала к Чернобылю, а потом и к развалу Союза.

Карательная психиатрия

Конечно, отдавать власть он не хотел, но теряя поддержку внутри страны, всё больше ориентировался на внешний мир. Потому и уничтожал больше ядерного оружия, чем от него хотели, а выводя войска из Германии и оставляя там ценное имущество, даже не затребовал с немцев компенсации. Тем более что мир, восхищённый такой покладистостью, аплодировал милому Горби. А он чем дальше, тем больше «подсаживался» на аплодисменты.

Впрочем, любовь публики должна выливаться в гонорары. Что и произошло. Нобелевская премия мира, миллионные контракты с западными издательствами на издание горбачёвских книг.

Не упускал он своего и на Родине. Окружение из аппарата президента СССР поняло, что Горбачёв готовится к сдаче власти, когда в 1990 году резко увеличились суммы его продуктовых заказов. Если раньше продукты доставлялись главе государства в пределах его зарплаты в 2 тысячи рублей, то теперь дополнительные счета стали приходить из ЦК и из Управления охраны. Причём заказывались в основном дорогое спиртное, сухие колбасы и деликатесные консервы. Всё десятками ящиков. Заготовки на чёрный день. Умирать на посту, как Чаушеску, он явно не собирался.

Как многие богемные люди, Горбачёв видит мир искажённо. Только этим можно объяснить его попытку баллотироваться в президенты в 1996 году. Набрал он тогда меньше половины процента, но результату не поверил. По его данным (естественно, самым надёжным), за бывшего президента СССР отдано не менее четверти голосов.

Учитывая, что большая часть российского населения колеблется по отношению к Горби от брезгливого равнодушия до ненависти, иллюзия опасная. Недаром же на встрече с омскими избирателями Михаил Сергеевич нарвался на пощёчину. Горбачёв в окружении четырёх охранников входил в помещение, а навстречу молодой человек. Протиснулся между охраной и с криком: «За предательство страны!» хлопнул старика по физиономии. Секьюрити сбили смельчака с ног и пинали до подхода милиции.

Выйдя на сцену, кандидат в президенты устроил истерику: «Можно кричать сколько угодно, но имейте в виду: тем, что меня начали бить по голове… вы меня не запугаете! Не запугаете! Не запугаете! Я думаю… я мог бы ехать уже, и всё. Всё это… это прощать нельзя. Если мы будем сдавать позиции перед этим… этими, нам сядут на шею!»

Имя народного мстителя – Михаил Малюков. За свой поступок он получил неадекватно жестокое возмездие. Вместо ареста на пятнадцать суток ему дали полтора года принудительного лечения в психиатрической больнице. Говорят, что здесь не обошлось без вмешательства потерпевшего. Тот будто бы «взял дело на контроль» и смог повлиять на суд и на экспертизу. Неудивительно, Горби ведь человек состоятельный и по-прежнему с серьёзными связями.

Те, кто видели Малюкова после «лечения», говорят, что он сильно изменился. Осунулся, притих и охладел к политике. А Михаил Сергеевич, напротив, бодр и охотно раздаёт политические комментарии.

Его половинка

Конечно, говоря о Горбачёве, нельзя не упомянуть Раису Максимовну. Она вышла на телеэкраны одновременно с мужем и довольно быстро стала вызывать раздражение. Казалось бы, этикет не нарушала: жена при муже, как положено в цивилизованных странах, но… Как-то она была заметнее других политических жён