Последние 
Гибель Помпеи. Как все было. Исторические свидетельства
История гибели Помпеи свидетельствует о том, что катастрофа началась в 79 году, днем, 24 августа и продолжалось два дня. Извержение, как тогда считалось, спящего вулкана Везувий уничтожило всё. Тогда под лавой были погребены не только Помпеи, но и еще три города – Стабии, Оплонтия и Геркуланум.
В течении 1500 лет Помпеи останутся погребенными под землей, пока в 1599 г. при строительстве подземного канала от реки Сарно не обнаружат часть древней городской стены.
Дальше городу пришлось прождать еще 150 лет, пока в 1748 г. его раскопки снова не возобновились под руководством испанского военного инженера Роке Хоакина де Алькубьерре. На этот раз на поверхности появились не только хорошо сохранившиеся предметы быта (чему способствовало отсутствие под землёй воздуха и влаги), но и целые здания.
Первый день — начало трагедии
Город Помпеи стихия пощадила до следующего дня.
Городские жители легкомысленно не обратили внимание на чёрное облако пепла и газа, поднявшееся над вулканом Везувий и медленно двигавшееся в сторону города.
Тревога начала нарастать после того, как хлопья пепла начали засыпать крыши домов, тротуары, цветы и кроны деревьев. Пепел покрывал белые одежды, его приходилось все время стряхивать; краски города тускнели, сливаясь в мрачный серый фон.
Многие из жителей старались укрыться от пепла в домах, куда проникали ядовитые сернистые пары. Под тяжестью пепла крыши домов обваливались, погребая находящихся в помещении. Многие погибали, не найдя в себе решимости оставить ценные вещи.
При раскопках были найдены люди с мешками, набитыми золотом и драгоценными украшениями.
Начавшееся землетрясение сопровождали непрерывные толчки. Содрогавшаяся твердь переворачивала повозки, разрушала статуи, стены домов; бегущих в ужасе жителей засыпало черепицей.
Вслед за пеплом с неба начали сыпаться камни.
Подробности гибели Помпеи известны из писем известного римского учёного Плиния Младшего, гостившего в Мизено – имении своего дяди, также известного учёного, которого принято называть Плинием Старшим.
Юному Плинию выпало несчастье оказаться на берегу Неаполитанского залива всего в 25 км от Везувия. Он описал извержение в письме к Тациту, по просьбе последнего поведав о смерти родственника, и в результате предоставил потомкам важный научный документ.
«Дядя был в Мизене и лично командовал флотом, – пишет Плиний Младший. – Он умер во время катастрофы, которая уничтожила прекрасный край вместе с городами и населением. В 9-й день до сентябрьских календ, часов около 7-и, он увидал облако, необычное по величине и виду.
Смотревшие издали не могли определить, над какой горой оно возникло, а то, что это был Везувий, признали намного позднее. Дядя уже погрелся на солнце, облился холодной водой, закусил и потребовал сандалии, чтобы подняться на такое место, откуда лучше можно было видеть это удивительное явление.
Облако по форме было похоже на пинию: вверх поднимался высокий ствол, от которого в разные стороны расходились ветви. Его могло выбросить потоком воздуха, но после сила ослабла, и облако от собственной тяжести разошлось в ширину.
Цвет тучи, наполненной землёй и пеплом, менялся от яркого белого до грязно-коричневого. Явление могло бы показаться значительным и заслуживающим ближайшего ознакомления любому ученому человеку. Дядя приказал приготовить корабль и предложил мне отправиться вместе с ним. Я ответил, что предпочитаю заняться сочинением.
Он собирался было выйти из дому, когда получил письмо от Ректины, жены Тасция, жившей на вилле под горой, откуда спастись возможно было только морем. Перепуганная женщина просила выручить ее из жуткого положения, и дядя изменил план.
То, что начал учёный, закончил человек великой души: он велел подать судно, и сам поднялся на палубу, собираясь предоставить помощь не только Ректине, но и многим другим, ведь побережье было густо заселено. Он спешил туда, откуда другие бежали, держа прямой путь, стремясь прямо в центр опасности, и был до того свободен от страха, что, уловив любое изменение в очертаниях столба, велел отмечать и записывать все детали».
Ученый не поддался на уговоры кормщика, хотя колебался – не повернуть ли назад, но всё же велел направить лодку в Стабии, к дому некоего Помпониана. На протяжении опасного пути Плиний Старший утешал испуганных пассажиров, обнимал их за плечи, уговаривал, желая ослабить страх своим спокойствием. По возвращении он велел отнести себя в баню; вымывшись, расположился на ложе и со вкусом отобедал, постоянно притворяясь весёлым.
Сохранились свидетельства античного писателя Диона Кассия, более позднего автора, пользовавшегося неизвестным источником, но хорошо знал о последствиях извержения за пределами Кампании:
«Началось сильное землетрясение. Вся местность вокруг вулкана дрожала, а вершина горы колебалась. Подземные удары были подобны грому… шумело море…
Неожиданно раздался ужасный треск. Из жерла Везувия полетели огромные камни… высоко поднялось пламя и повалил густой дым, солнце померкло. День обратился в ночь, в воздух поднялись тучи пепла. Он покрыл землю и море, засыпал полностью два города. Поднялась такая масса пыли, что она достигла Африки и Египта. В Риме носившиеся в воздухе тучи пыли застилали солнце».
В изложении Плиния Младшего уже в первый день катастрофы:
«на корабли падал пепел, и чем ближе они подходили, тем горячей и гуще становился воздух. Падали куски пемзы, черные обожженные обломки камней, уже почти похоронив отмель и завалив берег, доступ к которому был прегражден обвалом. Во многих местах из вулкана широко разлился, взметнувшись вверх, огонь, особенно яркий в ночной темноте. Дядя твердил, стараясь успокоить перепуганных людей, что селяне впопыхах забыли погасить огонь и в покинутых усадьбах занялся пожар.
Потом он отправился на покой и заснул крепким сном: дыхание у него, человека крупного, вырывалось с тяжелым храпом, и люди, проходившие мимо его комнаты, этот звук слышали. Площадка, с которой входили во флигель, была уже до такой степени засыпана пеплом и кусками пемзы, что человеку, задержавшемуся в спальне, выйти было бы невозможно.
Дядю разбудили, предложив принять участие в совете, где обсуждали вопрос: остаться ли в помещении или выйти на открытое место. Учёный приводил разумные доводы, у остальных возобладали страхи».
К моменту переговоров сотрясаемые частыми и сильными толчками шатались здания; подземная стихия сдвигала их с мест, перемещала в сторону и возвращала обратно. С неба падали лёгкие, пористые куски пемзы. Люди защищались от падающих камней подушками, привязанными к голове полотенцами.
Угроза становилась ясной постепенно, ведь катастрофа начиналась с лёгкого пепла, который достаточно было стряхнуть с одежды и волос. Видя летящие с неба куски пемзы, люди ощущали опасность, но реальные меры к спасению принимали слишком поздно.
Город Помпеи окутывали ядовитые пары; они проникали во все щели, заползали под накидки, повязки и платки, стесняли дыхание, вызывали слезы и кашель.
В попытках глотнуть свежего воздуха, люди выбегали на улицу, попадали под град лапилли и в ужасе возвращались назад.
В домах рушились потолки, погребая тех, кто сидел, забившись, под лестничными клетками, прятался в галереях, напрасно вымаливая у богов прощение.
При извержении любого вулкана вместе с пеплом из жерла выбрасываются куски старой и свежей лавы, а также чуждых вулкану пород. Небольшие, округлые или угловатые фрагменты этого вещества – лапилли (от лат. lapillus – «камешек») – падают как град, покрывая землю рыхлым слоем вулканической массы.
При извержении Везувия большая часть камней едва достигала величины грецкого ореха, хотя временами попадались камни диаметром до 30 см. Даже в застывшем виде их нетрудно удалить при помощи простейших орудий. Именно такое вещество засыпало Помпеи, хотя и на значительно меньшую глубину, чем Геркуланум.
Вопреки утверждению античных авторов, стихия не застала горожан врасплох. Везувий проснулся ранним утром, а каменный дождь пошёл только к полудню. У людей было достаточно времени, чтобы уйти из города, и многие сделали это.
Судя по находкам, из 10 000 горожан погибло меньше четверти. Население города мёртвых составили те, кто бросился на спасение домашнего скарба или просто решил переждать опасность, покинув дом слишком поздно. Погибли старики, потерявшиеся дети и рабы, оставленные хозяевами стеречь домашнее имущество.
Второй день катастрофы
С трудом пробираясь сквозь груды мелких камней, люди падали без сил, теряли сознание или медленно задыхались, заживо погребённые под горячим пеплом. Не случайно многие погибшие были найдены в верхнем его слое.
Утро следующего дня встретило оставшихся кромешной тьмой, воздух стал горячий, а город полностью скрылся под 7-и метровым слоем лапилли и накрывшим его 2-х метровым слоем пепла.
«Настал день, сумрачный, будто обессилевший, черней и плотней всех ночей, – продолжает Плиний Младший в письме к Тациту, – хотя темноту немного разгоняли факелы. Был уже первый час, когда мы решили выйти на берег и осмотреться вокруг. Здания сотрясались. Мы стояли на открытом месте, но и в темноте было видно, что все вокруг рушится.
Множество людей теснило и толкало друг друга. В городе случилось много диковинного и ужасного. Повозки, которые мы распорядились отправить вперед, на абсолютно новом месте кидало из стороны в сторону, хотя мы и подпирали их камнями.
Море было по-прежнему бурное и враждебное. Мы видели, как оно втягивалось в себя, а земля, сотрясаясь, отталкивала его прочь. Берег выдвигался вперед, оставляя морских животных лежать на песке.
Подобно многим другим, дядя прилёг на разостланный парус и попросил холодной воды. Огонь и запах серы, возвещавшие о приближении огня, обратили других в бегство, а его подняли на ноги. Он встал, опираясь на двух рабов, и тут же упал, потому что от густых испарений ему перехватило дыхание и закрыло дыхательное горло: оно у него от природы было слабое, узкое и часто болело.
В громадной чёрной грозовой туче вспыхивали и перебегали огненные зигзаги, она раскалывалась длинными полосами пламени, походившими на молнии, но только небывалой величины. Через несколько часов туча начала спускаться на землю, покрыла море, опоясала и скрыла остров Капри, унесла из виду Мизенский мыс. Падал пепел, но вначале редкий.
Оглянувшись, я увидал, что на нас надвигается густой мрак, подобно потоку, разливавшийся по земле».
Перепуганный юноша предложил спутникам свернуть, пока их не задавила толпа. Потом все оказались в темноте, похожей на ту, что бывает в комнате, когда резко гаснет свет.
Беспомощные люди слышали женские крики, голоса мужчин, детский плач: одни звали родителей, другие – детей, жены искали мужей, а те во всеобщей свалке не могли отыскать жен.
Возможно, в то время люди поняли, что гибель неизбежна. По словам Плиния, «они оплакивали собственную смерть, скорбели о гибели близких, некоторые в страхе кричали о том, чтобы скорей умереть, многие воздевали руки к богам, но большинство утверждало, что их нет и в мире наступила последняя вечная ночь.
Когда чуть посветлело, мы увидали, что это не рассвет, а приближающийся огонь. Он остановился вдали, и снова наступила темнота.
Пепел посыпался частым, тяжёлым дождем. Мы постоянно вставали и стряхивали его, иначе нас бы накрыло и раздавило его тяжестью. Мрак в конце концов начал рассеиваться, превращаясь в дым и туман. Скоро настал настоящий день, и даже блеснуло солнце, но желтоватое и тусклое, как при затмении.
Глазам онемевших от ужаса людей окружающий мир предстал вовсе другим. Все было засыпано, будто снегом, глубоким пеплом».
Письмо Плиния завершалось словами: «…Я передал всё, при чём присутствовал сам и о чём услыхал от тех, кто
История гибели Помпеи свидетельствует о том, что катастрофа началась в 79 году, днем, 24 августа и продолжалось два дня. Извержение, как тогда считалось, спящего вулкана Везувий уничтожило всё. Тогда под лавой были погребены не только Помпеи, но и еще три города – Стабии, Оплонтия и Геркуланум.
В течении 1500 лет Помпеи останутся погребенными под землей, пока в 1599 г. при строительстве подземного канала от реки Сарно не обнаружат часть древней городской стены.
Дальше городу пришлось прождать еще 150 лет, пока в 1748 г. его раскопки снова не возобновились под руководством испанского военного инженера Роке Хоакина де Алькубьерре. На этот раз на поверхности появились не только хорошо сохранившиеся предметы быта (чему способствовало отсутствие под землёй воздуха и влаги), но и целые здания.
Первый день — начало трагедии
Город Помпеи стихия пощадила до следующего дня.
Городские жители легкомысленно не обратили внимание на чёрное облако пепла и газа, поднявшееся над вулканом Везувий и медленно двигавшееся в сторону города.
Тревога начала нарастать после того, как хлопья пепла начали засыпать крыши домов, тротуары, цветы и кроны деревьев. Пепел покрывал белые одежды, его приходилось все время стряхивать; краски города тускнели, сливаясь в мрачный серый фон.
Многие из жителей старались укрыться от пепла в домах, куда проникали ядовитые сернистые пары. Под тяжестью пепла крыши домов обваливались, погребая находящихся в помещении. Многие погибали, не найдя в себе решимости оставить ценные вещи.
При раскопках были найдены люди с мешками, набитыми золотом и драгоценными украшениями.
Начавшееся землетрясение сопровождали непрерывные толчки. Содрогавшаяся твердь переворачивала повозки, разрушала статуи, стены домов; бегущих в ужасе жителей засыпало черепицей.
Вслед за пеплом с неба начали сыпаться камни.
Подробности гибели Помпеи известны из писем известного римского учёного Плиния Младшего, гостившего в Мизено – имении своего дяди, также известного учёного, которого принято называть Плинием Старшим.
Юному Плинию выпало несчастье оказаться на берегу Неаполитанского залива всего в 25 км от Везувия. Он описал извержение в письме к Тациту, по просьбе последнего поведав о смерти родственника, и в результате предоставил потомкам важный научный документ.
«Дядя был в Мизене и лично командовал флотом, – пишет Плиний Младший. – Он умер во время катастрофы, которая уничтожила прекрасный край вместе с городами и населением. В 9-й день до сентябрьских календ, часов около 7-и, он увидал облако, необычное по величине и виду.
Смотревшие издали не могли определить, над какой горой оно возникло, а то, что это был Везувий, признали намного позднее. Дядя уже погрелся на солнце, облился холодной водой, закусил и потребовал сандалии, чтобы подняться на такое место, откуда лучше можно было видеть это удивительное явление.
Облако по форме было похоже на пинию: вверх поднимался высокий ствол, от которого в разные стороны расходились ветви. Его могло выбросить потоком воздуха, но после сила ослабла, и облако от собственной тяжести разошлось в ширину.
Цвет тучи, наполненной землёй и пеплом, менялся от яркого белого до грязно-коричневого. Явление могло бы показаться значительным и заслуживающим ближайшего ознакомления любому ученому человеку. Дядя приказал приготовить корабль и предложил мне отправиться вместе с ним. Я ответил, что предпочитаю заняться сочинением.
Он собирался было выйти из дому, когда получил письмо от Ректины, жены Тасция, жившей на вилле под горой, откуда спастись возможно было только морем. Перепуганная женщина просила выручить ее из жуткого положения, и дядя изменил план.
То, что начал учёный, закончил человек великой души: он велел подать судно, и сам поднялся на палубу, собираясь предоставить помощь не только Ректине, но и многим другим, ведь побережье было густо заселено. Он спешил туда, откуда другие бежали, держа прямой путь, стремясь прямо в центр опасности, и был до того свободен от страха, что, уловив любое изменение в очертаниях столба, велел отмечать и записывать все детали».
Ученый не поддался на уговоры кормщика, хотя колебался – не повернуть ли назад, но всё же велел направить лодку в Стабии, к дому некоего Помпониана. На протяжении опасного пути Плиний Старший утешал испуганных пассажиров, обнимал их за плечи, уговаривал, желая ослабить страх своим спокойствием. По возвращении он велел отнести себя в баню; вымывшись, расположился на ложе и со вкусом отобедал, постоянно притворяясь весёлым.
Сохранились свидетельства античного писателя Диона Кассия, более позднего автора, пользовавшегося неизвестным источником, но хорошо знал о последствиях извержения за пределами Кампании:
«Началось сильное землетрясение. Вся местность вокруг вулкана дрожала, а вершина горы колебалась. Подземные удары были подобны грому… шумело море…
Неожиданно раздался ужасный треск. Из жерла Везувия полетели огромные камни… высоко поднялось пламя и повалил густой дым, солнце померкло. День обратился в ночь, в воздух поднялись тучи пепла. Он покрыл землю и море, засыпал полностью два города. Поднялась такая масса пыли, что она достигла Африки и Египта. В Риме носившиеся в воздухе тучи пыли застилали солнце».
В изложении Плиния Младшего уже в первый день катастрофы:
«на корабли падал пепел, и чем ближе они подходили, тем горячей и гуще становился воздух. Падали куски пемзы, черные обожженные обломки камней, уже почти похоронив отмель и завалив берег, доступ к которому был прегражден обвалом. Во многих местах из вулкана широко разлился, взметнувшись вверх, огонь, особенно яркий в ночной темноте. Дядя твердил, стараясь успокоить перепуганных людей, что селяне впопыхах забыли погасить огонь и в покинутых усадьбах занялся пожар.
Потом он отправился на покой и заснул крепким сном: дыхание у него, человека крупного, вырывалось с тяжелым храпом, и люди, проходившие мимо его комнаты, этот звук слышали. Площадка, с которой входили во флигель, была уже до такой степени засыпана пеплом и кусками пемзы, что человеку, задержавшемуся в спальне, выйти было бы невозможно.
Дядю разбудили, предложив принять участие в совете, где обсуждали вопрос: остаться ли в помещении или выйти на открытое место. Учёный приводил разумные доводы, у остальных возобладали страхи».
К моменту переговоров сотрясаемые частыми и сильными толчками шатались здания; подземная стихия сдвигала их с мест, перемещала в сторону и возвращала обратно. С неба падали лёгкие, пористые куски пемзы. Люди защищались от падающих камней подушками, привязанными к голове полотенцами.
Угроза становилась ясной постепенно, ведь катастрофа начиналась с лёгкого пепла, который достаточно было стряхнуть с одежды и волос. Видя летящие с неба куски пемзы, люди ощущали опасность, но реальные меры к спасению принимали слишком поздно.
Город Помпеи окутывали ядовитые пары; они проникали во все щели, заползали под накидки, повязки и платки, стесняли дыхание, вызывали слезы и кашель.
В попытках глотнуть свежего воздуха, люди выбегали на улицу, попадали под град лапилли и в ужасе возвращались назад.
В домах рушились потолки, погребая тех, кто сидел, забившись, под лестничными клетками, прятался в галереях, напрасно вымаливая у богов прощение.
При извержении любого вулкана вместе с пеплом из жерла выбрасываются куски старой и свежей лавы, а также чуждых вулкану пород. Небольшие, округлые или угловатые фрагменты этого вещества – лапилли (от лат. lapillus – «камешек») – падают как град, покрывая землю рыхлым слоем вулканической массы.
При извержении Везувия большая часть камней едва достигала величины грецкого ореха, хотя временами попадались камни диаметром до 30 см. Даже в застывшем виде их нетрудно удалить при помощи простейших орудий. Именно такое вещество засыпало Помпеи, хотя и на значительно меньшую глубину, чем Геркуланум.
Вопреки утверждению античных авторов, стихия не застала горожан врасплох. Везувий проснулся ранним утром, а каменный дождь пошёл только к полудню. У людей было достаточно времени, чтобы уйти из города, и многие сделали это.
Судя по находкам, из 10 000 горожан погибло меньше четверти. Население города мёртвых составили те, кто бросился на спасение домашнего скарба или просто решил переждать опасность, покинув дом слишком поздно. Погибли старики, потерявшиеся дети и рабы, оставленные хозяевами стеречь домашнее имущество.
Второй день катастрофы
С трудом пробираясь сквозь груды мелких камней, люди падали без сил, теряли сознание или медленно задыхались, заживо погребённые под горячим пеплом. Не случайно многие погибшие были найдены в верхнем его слое.
Утро следующего дня встретило оставшихся кромешной тьмой, воздух стал горячий, а город полностью скрылся под 7-и метровым слоем лапилли и накрывшим его 2-х метровым слоем пепла.
«Настал день, сумрачный, будто обессилевший, черней и плотней всех ночей, – продолжает Плиний Младший в письме к Тациту, – хотя темноту немного разгоняли факелы. Был уже первый час, когда мы решили выйти на берег и осмотреться вокруг. Здания сотрясались. Мы стояли на открытом месте, но и в темноте было видно, что все вокруг рушится.
Множество людей теснило и толкало друг друга. В городе случилось много диковинного и ужасного. Повозки, которые мы распорядились отправить вперед, на абсолютно новом месте кидало из стороны в сторону, хотя мы и подпирали их камнями.
Море было по-прежнему бурное и враждебное. Мы видели, как оно втягивалось в себя, а земля, сотрясаясь, отталкивала его прочь. Берег выдвигался вперед, оставляя морских животных лежать на песке.
Подобно многим другим, дядя прилёг на разостланный парус и попросил холодной воды. Огонь и запах серы, возвещавшие о приближении огня, обратили других в бегство, а его подняли на ноги. Он встал, опираясь на двух рабов, и тут же упал, потому что от густых испарений ему перехватило дыхание и закрыло дыхательное горло: оно у него от природы было слабое, узкое и часто болело.
В громадной чёрной грозовой туче вспыхивали и перебегали огненные зигзаги, она раскалывалась длинными полосами пламени, походившими на молнии, но только небывалой величины. Через несколько часов туча начала спускаться на землю, покрыла море, опоясала и скрыла остров Капри, унесла из виду Мизенский мыс. Падал пепел, но вначале редкий.
Оглянувшись, я увидал, что на нас надвигается густой мрак, подобно потоку, разливавшийся по земле».
Перепуганный юноша предложил спутникам свернуть, пока их не задавила толпа. Потом все оказались в темноте, похожей на ту, что бывает в комнате, когда резко гаснет свет.
Беспомощные люди слышали женские крики, голоса мужчин, детский плач: одни звали родителей, другие – детей, жены искали мужей, а те во всеобщей свалке не могли отыскать жен.
Возможно, в то время люди поняли, что гибель неизбежна. По словам Плиния, «они оплакивали собственную смерть, скорбели о гибели близких, некоторые в страхе кричали о том, чтобы скорей умереть, многие воздевали руки к богам, но большинство утверждало, что их нет и в мире наступила последняя вечная ночь.
Когда чуть посветлело, мы увидали, что это не рассвет, а приближающийся огонь. Он остановился вдали, и снова наступила темнота.
Пепел посыпался частым, тяжёлым дождем. Мы постоянно вставали и стряхивали его, иначе нас бы накрыло и раздавило его тяжестью. Мрак в конце концов начал рассеиваться, превращаясь в дым и туман. Скоро настал настоящий день, и даже блеснуло солнце, но желтоватое и тусклое, как при затмении.
Глазам онемевших от ужаса людей окружающий мир предстал вовсе другим. Все было засыпано, будто снегом, глубоким пеплом».
Письмо Плиния завершалось словами: «…Я передал всё, при чём присутствовал сам и о чём услыхал от тех, кто
Навигация (1/2): далее >
 |  |  |
Комментарии (3)
Трагедия античных времён 
Для добавления комментариев необходимо авторизоваться
Последние 
Мир Теней
Народ Тьмы, мастерски владеющий магией или народ...
